Йоханнес Кремериус (Фрайбург, ФРГ)

Сабина Шпильрейн – одна из первых жертв психоаналитической проф-политики

(О предыстории «психоаналитического движения»)

Источник: Cremerius J. Sabina Spielrein – ein frühes Opfer der psychoanalytischen Berufspolitik. // Forum der Psychoanalyse. - 1987. Cтр. 127-142


У власти не бывает белых ручек



Summary. The relationship between C.G. Jung and his young Russian patient Sabina Spielrein which began (during the time of her treatment) in 1908/09 is used to demonstrate how Freud engaged in an accompliceship with Jung. The underlying motives for this accompliceship are examined. They show clearly the first traces of Freud's thinking in terms of institutional power which then manifested in the foundation of the psychoanalytic movement in Nürnberg in 1910. This aspect of the history of the psychoanalytic movement has not yet been demonstrated. Freud's motives for his accompliceship with Jung were that he intended to designate Jung as non-Jew and psychiatrist of Bleuler's famous psychiatric hospital as leader of the psychoanalytic movement. Compromised by a scandal Jung would not have been able to take over this position. The documents presented here show how Sabina Spielrein became a victim of Freud's longing for institutional power – the first victim of the psychoanalytic movement. Furthermore it can be demonstrated how the situation in which Freud and Jung became involved influenced the conceptualization of the phenomena of transference and countertransference: there a specific male phantasy about a dangerous and love-addicted woman whom the analyst falls a victim of is sedimented. The reader participates in a piece of cultural history arranged on the stage of Victorian double morals.



В апреле 1904 года в психиатрическую клинику Цюриха, Бургхёльцли, поместили молодую русскую пациентку, Сабину Шпильрейн, которая уже много лет страдала от тяжёлой психической болезни. Эту больную стал лечить заместитель главного врача клиники К. Г. Юнг. На ней он решил испытать «фройдовский метод».

В то время Юнг уже был знаком с некоторыми фройдовскими работами. Вскоре после выхода книги «Толкования сновидений» он прочитал её, и уже в своей диссертации об оккультизме (1902) делает на неё ссылки. Юнг принадлежит к Team, о которой директор Цюрихской клиники профессор Ойген Блойлер пишет (1904) Фройду, что он и его сотрудники в течении нескольких лет занимаются психоанализом и нашли для последнего различные применения. К этой команде относились ещё два врача, сыгравшие в истории психоанализа огромную роль, Макс Айтингон и Карл Абрахам.

Внешние факты одного из неудачных лечений И тем не менее психоаналитические познания Юнга были скорее теоретическими. Когда этот мужчина, которому вскоре должно было исполниться 30 лет, встретил 19-летнюю Сабину Шпильрейн, у него был незначительный терапевтический опыт работы с психоаналитическим методом. Юнг пишет о своём «образцовом психоаналитическом случае». Как обычно и бывает, когда врач с терапевтическим честолюбием и научными амбициями – а Юнгу как раз в то время предстояло защищать докторскую диссертацию, так что даже и сам «случай» он представляет в аспекте научного исследования – принимается за лечение кого-либо, то появляется поразительно удивительный успех: спустя 8 месяцев, в августе 1905 года, пациентка смогла оставить клинику, снять в городе квартиру, поступить в университет на медицинский факультет и начать успешно учиться. Юнг продолжает лечить её амбулаторно дальше. В 1907 году, то есть ещё во время лечения, он докладывает этот случай на 1-ом Интернациональном конгрессе по психиатрии и неврологии в Амстердаме, называя этот случай «психотической истерией», и в том же самом году он публикует его в своей книге Die Freudsche Hysterietheorie (Фройдовская теория истерии) ([GW]Gesammelte Werke [Собрания сочинений], том 4, Abs 53-58).

Вскоре, начиная с февраля 1908 года, между врачом и пациенткой формируются необычные отношения: возникает бурная любовная связь при одновременном продолжении лечения и одновременной совместной научной работе, драматически завершающейся в июне 1909 года. В 1909 года Сабина Шпильрейн письмами восстанавливает отношение с Юнгом. В мае 1911 года она получает научную степень доктора медицины за написанную вместе с Юнгом работу «О психологическом содержании одного случая шизофрении», которая уже в том же самом году, хотя и под другим названием, была опубликована в Jahrbuch der Psychoanalyse, редактируемым Юнгом (1911). После завершения обучения в университете, Сабина вынуждена бежать в Вену от сложившихся драматических коллизий (запутанных конфликтов) в отношениях с Юнгом, так и оставшихся неразрешённых для неё, хотя Юнг бросил её окончательно. Здесь Сабина 11.10.1911 впервые встречается с Фройдом, который сердечно её принимает; Сабина Шпильрейн слушает лекции Фройда и допускается на заседания фройдовского общества, собиравшегося по средам («Общество сред»).

Но с этих пор Сабину отличает постоянное беспокойство и расстроенное настроение. В 1912 году от всё ещё сохраняющейся любви к Юнгу она сбегает в брак с другим человеком, а в сентябре 1913 года рождает дочь. Сабина Шпильрейн ведёт скитальческий образ жизни; после 9-месячного пребывания в Вене, она меняет местожительство на Берлин, потом переезжает в Мюнхен. В 1911 году во время короткого пребывания на родине она читает доклад о психоанализе в своём родном городе Ростове-на-Дону, потом мы до 1923 года находим её то в Лозанне, то в Chateau d'Oex, то в Женеве. В Женеве в 1921 году на восемь месяцев она становится психоаналитиком Жана Пиаже. В 1923 году Сабина Шпильрейн решается возвратиться на родину, где она и остаётся жить до самой своей смерти. Вначале вместе с Моше Вульфом она работает как обучающий аналитик в психоаналитическом институте в Москве, затем возвращается в свой родной город Ростов, основывает там психоаналитический детдом и преподает в местном университете, пока в 1933 году не выходит запрет Сталина на занятия психоанализом. В том же году мы ещё встречаем имя Сабины Шпильрейн в списке членов русского психоаналитического общества (бюллетень IPA).

До поисков шведского журналиста Ljunggreen считали, что Сабина Шпильрейн погибла в путанице сталинской чистки. Но журналисту удалось доказать, что когда Ростов был занят немцами (1941), её как еврейку расстреляли вместе с дочерьми. А муж её умер ещё за несколько лет до того.

Что же на самом деле разыгралось между врачом Юнгом и его пациенткой – было ли это одной из обычных любовных историй, в которые могут быть втянуты мужчина и женщина, история, по несчастью разыгравшаяся в лечебном кабинете врача, или это была любовь в переносе, вышедшая из тёмных областей бессознательного? Кто здесь может решать, кто способен провести чёткое различие? Оба главных действующих лица всё же свидетельствуют в пользу любви в переносе.

Документы, которые имеются у нас, дают для выяснения этого и других вопросов совсем немного. В них столь многого не хватает, что слишком большое пространство оставляется для игры фантазии[1].

У нас имеется дневник Сабины Шпильрейн за 1909-1912 годы, в котором отсутствуют решающий период её отношений с Юнгом. Дневник начинается только с конца этих отношений, с 27 августа 1909 года. Да и он не отличается полнотой: нескольких страниц не хватает. Ещё у нас существует переписка Сабины с Юнгом (12 писем) и с Фройдом. От последней сохранились только два письма, да и то только первое сохранилось полностью. Далее у нас есть 20 писем Фройда к Сабине Шпильрейн[2]. Но я думаю, что и здесь мы многого не досчитываемся. Совершенно невероятно, чтобы Юнг во времена своей наиболее страстной влюблённости – начиная с апреля 1908 года до июня 1909 года – написал только четыре письма. Здесь явно отсутствуют письма. Это будет более понятным, если мы ещё учтём и то, что в это время любящая пара разлучалась на недели – один раз из-за отпуска Юнга, который он проводил с семьёй за пределами Цюриха, а в другой раз из-за путешествия Сабины Шпильрейн в Россию. Особенно же неблагоприятно влияет на научные исследования то, что мы не можем по причине неразглашения тайны (из-за того, что сегодня, возможно, ещё живут родственники Сабины Шпильрейн) увидеть историю болезни Сабины Шпильрейн, лежащую в Бургхёльцли[3]. Она бы могла пролить некоторый свет на развитие отношений между врачом и пациенткой. Из того, что было и ранее хорошо известно, так это переписка между Фройдом и Юнгом, в которой подробно обсуждался «случай» Сабины Шпильрейн (Freud S., Jung CG. Briefwechsel [Переписка]. 1974 г.).

Актуальность истории Почему же меня столь сильно интересует эта история, почему я считаю, что имею право обращаться к ней, после того как профессор Альдо Каротенуто столь подробно изложил всю историю, да я и сам уже обращался к ней в предисловии к его книге? Сейчас меня интересует в ней возможность обратиться к предыстории Психоаналитического движения, о которой до сих пор ещё не говорили. Здесь мы находим первые следы того насильственного развития, который стал характерным для институционализированного психоанализа. На состоявшемся в Нюрнберге конгрессе (1910) мы уже не найдём и намёка на эти следы, сохраняются только приметные, каждому бросающиеся в глаза черты власти. Название, которое подобрал с согласия Фройда Ференци, «Психоаналитическое движение», сигнализирует начало новой эры. В качестве инструмента власти Психоаналитическое движение должно вскоре претерпеть судьбу любого движения – политической или религиозной природы ─, сражающегося за получение и сохранение власти, которая будет консервировать идеи, защищая их от изменений и забвения за стенами одного из учреждаемых аппаратов. Ради сохранения власти Фройд, а после него психоаналитические функционеры, обладали властью, позволявшей им приспосабливаться, идти на компромиссы и проявлять готовность к злостным альянсам типа спорного сообщничества или даже соучастия в недобрых делах. Естественно, что при этом руки никак не могут оставаться чистыми, приходится отказываться от прежних твёрдых принципов, жертвовать существенными программными пунктами. Следы этого, как я хочу сейчас показать, берут своё начало в истории Шпильрейн-Юнг-Фройд. Здесь Фройд впервые начинает заниматься реализацией насильственных планов в борьбе за власть (смотри его письмо к Ференци во втором томе джонсовской биографии Фройда), вымазывая свои руки в интересах власти: Чтобы не потерять Юнга как кронпринца и будущего вождя Международного Психоаналитического общества, Фройд входит с ним в тайное сообщничество, жертвуя многим и прежде всего честью Сабины Шпильрейн.

Когда я говорю о «грязных руках», то я не имею ввиду того, что нужно стремиться добиваться идеала «чистых рук». То, что тем, кто желает институционализировать идеи, приходится вымазывать руки, вероятно, является неизбежной печальной необходимостью. Вопрос заключается только в том, насколько сильно при этом можно вымазывать руки. Это «насколько», как я считаю, будет зависеть от степени удаления от основных принципов теории. И вот от них-то Фройд удалился очень далеко. Когда я спрашиваю себя, а может быть в данном случае не было никаких других средств разрешить проблему, как то, что произошло, то я нахожу, что в психоанализе было предостаточно эффективных средств. Не было ли бы самым простым то, что Фройд взял бы да и проанализировал своё тайное сообщничество и помог и двум другим сделать тоже самое? Таким способом всем бы была оказана помощь и то, чего они опасались, скандала, было бы эффективно предотвращёно. «Дела» психоанализа тогда бы никак не пострадали.

Тайное сообщничество Фройда и Юнга Тайное сообщничество, в которое вошёл Фройд вместе с Юнгом ради будущего Психоаналитического движения, берёт своё начало ещё в неаналитическом отношении Фройда ко второму письму, написанного ему Юнгом[4].

«Я прибегаю к Вашей помощи, чтобы отреагировать одно из недавних событий. Сейчас я лечу один случай истерии по Вашему методу. Это ─ тяжёлый случай, 20-летняя русская студентка, больна шесть лет». (Письмо Юнга Фройду от 23 октября 1906 года в книге Freud, Jung. Briefwechsel [Переписка] [Hg. McGuire W., Sauerländer W]. „Fischer", 1974 г., стр. 7)[5].

Почему Фройда не озадачивает слово «отреагировать»? На желание Юнга дать ему совет, Фройд отвечает в своём письме только как супервизор. Складывается впечатление, что Фройд вне себя от радости рассказать Юнгу всё, что он уже знает о подобного рода случаях. Так что он даже упускает возможность задать дополнительные вопросы, так, например, о существующей у больной пациентки острой симптоматике или о упоминавшейся Юнгом «тяжести заболевания». Этого нежелания стать более осведомлённым, вопреки столь характерной для Фройда потребности в точности в любых клинических вопросах, Фройд придерживается и при получении следующего письма Юнга, в котором речь идёт о трудностях лечения одной из истерических пациенток. Фройд даже не задаёт вопрос, не имеет ли ввиду Юнг упоминавшуюся прежде пациентку. Перед Вами второе письмо от 6. 7. 1907:

«Чего же больше всего хочет эта пациентка? Она говорит: "Я бы хотела в своей жизни посредством психоаналитического лечения помочь какому-либо существу достичь полнейшей свободы". Не вызывает сомнений, что в своих мечтах, она часто идентифицируется со мной. Как она сама признаётся, на самом деле самым большим её желанием было бы иметь от меня ребёнка, которому удалось бы осуществить все её незавершённые желания. Естественно, что перед этим я должен "отпустить птичку на волю"» (там же, стр. 79/80).

Да и в ответ на письмо Юнга от 7. 3. 1909 (два года подряд Юнг больше не упоминал о затронутом случае), в котором опять всплывает прежняя пациентка – я должен напомнить читателю, что до Фройда уже дошли слухи о любовной истории Юнга с другой пациенткой ─, Фройд не задаётся этим вопросом:

«И чтобы хорошо завершить письмо, или точнее плохо, должен Вам сказать, что меня сейчас ужасно сильно занимает один комплекс; а именно, пациентка, которую я несколько лет назад с самой большой самоотдачей вырвал из тисков тяжелейшего невроза; и теперь она теряет моё доверие и мою дружбу самым гадким образом. Она устроила страшный скандал, причём исключительно из-за того, что я отказал ей в удовольствии иметь от меня ребёнка. По отношению к ней я всегда оставался в границах джентльменства, и тем не менее из-за своей чересчур завышенной совести я чувству себя не совсем чистым в этой истории, вот это как раз меня и беспокоит больше всего, так как мои намерения всегда были чистыми» (там же, стр. 229).


[1] Понятно, что фантазии читателя не обойдутся без того, чтобы не включить в себя и сексуальные отношения. Так, например, американские психоаналитики, перед которыми Каротенуто 18.12.1982 говорил о своей книге, в которой он подробно изобразил афёру Шпильрейн-Юнг, были явно против тезиса о том, что в отношениях между Сабиной Шпильрейн и Юнгом дело доходило только до платонических отношений; по мнению американцев Юнг имел с Сабиной Шпильрейн и сексуальные отношения (Carotenuto, 1986). Да и Беттельхайм решительно придерживается таких же взглядов. Он опирается на дневниковую запись Сабины Шпильрейн, сделанную в сентябре 1910 года, где она пишет, что если бы общество узнало о их отношениях, то оно прозвало бы её метрессой (содержанкой) (Bettelheim B. Skandal in der Psychofamilie. C.G. Jung und seine Anima (Скандал в психосемье. Юнг и его анима). "Tagesanzeiger", Zürich, X, стр. 19-44).


[2] Впервые они стали известны широкой публике в немецком издании книги Каротенуто «Сабина Шпильрейн между Юнгом и Фройдом. Дневник тайной симметрии» (Издательство Kore, Фрайбург, 1986 г.). Да и другие документы, которые были ранее опубликованы только в итальянско-французском и английском переводах, здесь впервые появляются на языке оригинала, на немецком языке.


[3] История болезни была полностью приведена в диссертации Бернарда Миндера «Сабина Шпильрейн. Юнговская пациентка в клинике Бургхёльцли» (1992).


[4] Можно задаться вопросом, а не была ли вся переписка с Фройдом спровоцирована смешанными чувствами Юнга по отношению к своей юной пациентке. Не было ли первое письмо, сопровождавшее книгу, посвящённую исследованию Юнгом ассоциаций, всего на всего камуфляжем для следующего письма, начинённого скрытой исповедью. Скрытая исповедь, работающая по механизму перевёртыша: не он, а пациентка влюбилась в него и сексуально его преследует.


[5] Насколько я понимаю, ещё при первом упоминании «случая» Сабины Шпильрейн Юнг «плутовал», когда писал о «тяжёлом случае». Болезнь Сабины Шпильрейн должна была показаться врачу Бургхёльцли, привыкшему обращаться с тяжёлыми, чаще всего неизлечимыми психотиками, наверняка намного более лёгкой, чем привычные для него случаи стационарных больных. Поэтому прилагательные «тяжёлый» и «психотичный» в данном случае являются несоразмерными понятиями, так как Сабина в то время, когда Юнг написал Фройду письмо, уже была в клиническом смысле «здорова»: после 8 месяцев пребывания в клинике она уже успела её покинуть, снять квартиру в городе и приняться за изучение медицины. Да и во время нахождения в стационаре её расстройства имели явно не столь выраженный психотический характер. Мы знаем, например, что Бинсвангер позволил ей участвовать в ассоциативном эксперименте, и что в самом начале лечения Юнг давал ей прочитать свою диссертацию.


Copyright © 1987 Johannes Cremerius